Инвестиции в дальний восток и сибирь

Как Дальний Восток вышел в лидеры по привлечению инвестиций

ТАСС, 23 мая. Экономика Дальнего Востока в 2017 году впервые показала беспрецедентный уровень роста частных инвестиций и обогнала по этому показателю всю остальную Россию. По данным Росстата, объем инвестиций в основной капитал в ДФО составил 1,217 трлн рублей или 117,1% по отношению к 2016 году, в то время как в среднем по стране этот показатель составил 104,4%.

Как уточняют в Минвостокразвития, среди главных причин «Дальневосточного экономического чуда» — внедрение новых экономических механизмов, таких как режимы территорий опережающего развития (ТОР) и Свободного порта Владивосток (СПВ), которые предоставляют значительные льготы для инвесторов. На инвестиции резидентов этих зон, которые вложили в экономику ДФО более 90 млрд рублей, пришлись 9% прироста из 17,1%.

Причинам улучшения инвестиционного климата и перспективам привлечения новых инвесторов в регион посвятят специальную сессию «Дальневосточный прорыв. Как стать лидером роста частных инвестиций», которая состоится 24 мая на Петербургском международном экономическом форуме (ПМЭФ).

Перед этим обсуждением корреспонденты ТАСС в регионах Дальнего Востока узнали у представителей местных властей, экспертов и частных инвесторов, как удалось добиться высоких результатов в привлечении инвестиций и как работается в условиях новых экономических механизмов предпринимателям.

Лидеры и инструменты развития

Среди дальневосточных регионов приток инвестиций неравномерен как в абсолютных, так и в относительных цифрах. Лидерами среди субъектов в 2017 году стали Амурская область — 186 млрд 624,1 млн рублей (+36,6%), Якутия — 384 млрд 853,3 млн рублей (+35,4%) и Сахалинская область — 299 млрд 467,1 млн рублей (+17,3%). За притоком денег «потянулась» вверх и вся экономика: темпы роста в промышленности ДФО также превысили среднероссийские показатели, правда, уже всего на 2,2%, сообщили в Минвостокразвития.

Свою долю инвестиций в общую копилку принесли и резиденты ТОРов и СПВ. Сегодня на Дальнем Востоке действуют 18 ТОР, а закон о свободном порте распространяется на 21 муниципалитет в Приморском, Хабаровском и Камчатском краях, в Чукотском АО и Сахалинской области.

По данным Корпорации развития Дальнего Востока (КРДВ), в регионах ДФО благодаря новым инструментам развития бизнесом инициировано 1200 инвестиционных проектов на сумму 3,7 трлн рублей, что позволит создать 120 тыс. новых рабочих мест.

Среди всех заявленных вложений в проекты ТОР и СПВ в 2017 году более трети поступило в создание обрабатывающих производств. Еще около 30% — в транспортно-логистические проекты, по 8% вложено в сельское хозяйство и строительный бизнес. По словам бывшего министра по развитию Дальнего Востока Александра Галушки, ТОРы и СПВ полностью изменили экономику региона: теперь 90% инвестиций не связаны с добычей полезных ископаемых.

В частности, в ТОР «Свободный» в Амурской области «Газпром» строит крупнейший в России газоперерабатывающий завод. В октябре 2017 года было запущено предприятие «МК Рефтранс», которое занимается поставками свежемороженой рыбы по маршруту Владивосток — Москва. В Магаданской и Еврейской автономной области появились два крупнейших для этих регионов производства — горно-обогатительные комбинаты на базе Наталкинского золоторудного и Кимкано-Сутарский железорудного месторождений.

Участие государства

Успех инвестиционной политики эксперты объясняют широким внедрением режимов ТОР и Свободного порта. Созданные на Дальнем Востоке особые экономические зоны сегодня являются достаточно конкурентоспособными в условиях Азиатско-Тихоокеанского региона, считает заместитель директора Экспертно-аналитического центра Дальневосточного федерального университета (ДВФУ) Дмитрий Шелест. Это, вкупе с другими усилиями правительства, и позволило повысить привлекательность региона.

Режим ТОР на Дальнем Востоке сегодня предполагает существенное снижение для резидентов налогов на добычу полезных ископаемых, прибыль и имущество в течение первых лет работы, льготное подключение к инфраструктуре, особый порядок пользования землей, льготные ставки по аренде и многое другое. Свободный порт Владивосток также предполагает каникулы по налогам на прибыль, имущество и землю, быстрый режим пересечения границы при осуществлении международной торговли, облегченный визовый режим, существенное сокращение сроков проведения фискальных проверок и прочие преференции.

«Прежде всего, на приток инвестиций на Дальний Восток России повлияло участие государства в трансформации дальневосточных регионов. Интерес Москвы выразился в политических и административных решениях, начиная от принятия программ развития Дальнего Востока РФ с формированием различного рода специальных экономических зон до деклараций со стороны внешнеполитического ведомства для заинтересованных стран и иностранного бизнеса, реализации инфраструктурных проектов при максимальном участии федерального бюджета», — считает Шелест.

И такой подход, по словам эксперта, добавил уверенности внешним инвесторам в стабильности политического курса. Также, пусть и не в полном объеме, но он оздоровил инфраструктуру региона, привлек крупный российский бизнес, который обновил промышленную и добывающую базы, плюс — создал правовые основания для входа заинтересованным компаниям из Азиатско-Тихоокеанского региона.

Бизнесу нужна окупаемость

Сами предприниматели также позитивно оценивают свой опыт работы в рамках преференционных режимов. Один из них, Сергей Дмитриев, управляющий директор компании «Хонока Сахалин», которая под началом японской «Марусин Ивадеро» строит на острове бальнеологический комплекс «Хонока». Это будет несколько открытых и закрытых бассейнов, бани, комнаты отдыха, массажные и процедурные кабинеты, в том числе с горячими каменными лежаками.

«Режимы ТОР и СПВ благотворно влияют на экономику проектов. На сегодняшний день мы имеем в долгосрочной перспективе (в обозримом горизонте на 10 лет) те преференции, которые прописаны в ТОР с СПВ. Это перспективно, потому что уменьшается себестоимость проекта и срок возврата инвестиций. Когда инвесторы заходят и видят, что возврат инвестиций будет проходить в диапазоне четырех-семи лет, то это вписывается в их понимание, потому что у себя дома они такого возврата не получат никогда», — сказал Дмитриев.

Отрадно, по его мнению, и то, что регионы добавляют свои преференции: субсидируют возмещение затрат по технологическому присоединению, по банковским процентам в случае получения займов. Эту точку зрения разделяет и руководитель «Агрохим ДВ», также являющейся резидентом ТОР, Дмитрий Малышев. Его компания строит современный логистический комплекс хранения пестицидов и агрохимикатов в Ивановском районе Амурской области.

«Если бы не было ТОР, то такое масштабное строительство мы бы не затевали. Если нет льгот со стороны государства, то у бизнеса был бы большой срок окупаемости. Например, по нашему проекту — около 15-17 лет, за счет того, что мы в ТОРе — окупаемость составит в пять-шесть лет», — рассказал ТАСС предприниматель.

Узкие места

Несмотря на достигнутые высокие результаты, уже сейчас эксперты задаются вопросом, как сохранить темпы роста экономики. И здесь самих по себе особых экономических зон не может быть достаточно, считает вице-президент по развитию крупнейшей в регионе лесопромышленной компании RFP Group Роман Романовский. Дело здесь, как часто случается в ДФО, упирается в транспорт.

«Мощность железной дороги является одним из выраженных узких мест Дальнего Востока, то есть при создании новых производств и последующей транспортировке продукции этого производства на рынки неизбежно сталкиваешься с вопросом мощности и стоимости доставки по железной дороге. Значительная часть мощностей занята углем. Региону необходимо развивать систему железных дорог, это сдерживающий развитие фактор», — сказал Романовский.

RFP Group уже реализовала два инвестпроекта в рамках ТОР «Комсомольск» в Хабаровском крае — запустила в эксплуатацию заводы по производству лущеного шпона и пиломатериалов стоимостью около 12 млрд рублей и начала строительство завода по производству топливных гранул.

Чтобы рост притока инвестиций и экономики ДФО в целом продолжался, важно также не снижать темпы по созданию энергетической и коммунальной инфраструктуры, считает министр экономического развития Сахалинской области Алексей Успенский.

«Сегодня уже решена одна из ключевых проблем, мешающих развитию макрорегиона — дороговизна электроэнергии. С начала 2017 года на Дальнем Востоке были снижены энерготарифы до среднероссийского уровня. И это огромная поддержка для промышленных предприятий Сахалина и Дальневосточного региона в целом. Также важным и актуальным вопросом является наличие высококвалифицированных кадров в макрорегионе», — заявил ТАСС министр.

Цифры цифрам рознь

Хотя озвученные Росстатом цифры роста инвестиций и внушают оптимизм, некоторые эксперты не склонны к их однозначной трактовке. По мнению заведующей кафедрой международных исследований Северо-восточного федерального университета (СВФУ) Марины Велижаниной, между оценками Минвостокразвития и теми цифрами, что идут из регионов, есть некоторые противоречия.

«Все зависит от методологии, которая выбирается для исследования этих процессов. Минвостокразвития пользуется одной методологией, в частности, по определению объемов иностранных инвестиций в ДФО, исследователи используют другие методики, и поэтому очень трудно реально оценить каковы вливания в экономику», — рассказала ТАСС Велижанина.

Количество реально работающих предприятий пока далеко от заявленных 1200. К концу 2017 года на Дальнем Востоке работало 107 новых предприятий, созданных резидентами ТОР и СПВ. К концу 2018 года будет реализовано порядка 200 проектов, а к 2020 году планируется запустить 350 проектов.

По словам эксперта, есть также объективные причины тому, что процессы создания новых предприятий идут в регионах с разной скоростью.

«У нас есть регионы южные, где более диверсифицирована экономика, где есть и машиностроительное производство и сельское хозяйство развито. А есть северо-восточные регионы, такие как Республика Саха (Якутия), Чукотский АО, Камчатский край, Магаданская область, где моноотраслевая экономика, где большое пространство и очень мало людей, не развита инфраструктура и, соответственно, производство гораздо дороже», — сказала собеседница агентства.

Крупные инвестиционные проекты Сибири и Дальнего Востока Текст научной статьи по специальности «Комплексное изучение отдельных стран и регионов»

Похожие темы научных работ по комплексному изучению отдельных стран и регионов , автор научной работы — Варнавский Владимир Гаврилович,

Текст научной работы на тему «Крупные инвестиционные проекты Сибири и Дальнего Востока»

Крупные инвестиционные проекты Сибири и Дальнего Востока

Разразившийся экономический и финансовый кризис в России тяжелым катком прошелся по крупным стратегически важным транспортно-производственным проектам страны. Практически все они выбились из первоначально утвержденных правительством графиков строительства, а некоторые оказались под угрозой остановки.

ГЧП — новый инструмент производственно-инфраструктурного освоения Сибири и Дальнего Востока

Мощный производственный потенциал Сибири и Дальнего Востока нашей страны может быть реализован только путем создания новых и ускоренной модернизации существующих производственных мощностей в добывающих отраслях. Необходимым условием также является развитие соответствующей производственной и социальной инфраструктуры. Транспортная, энергетическая, коммунальная и иная инфраструктура в своей подавляющей части остается в государственной и муниципальной собственности. В рыночной экономике есть только два источника ее финансирования — бюджетные средства и ресурсы частного сектора, привлекаемые посредством специальной институциональной системы — государственно-частного партнерства (ГЧП).

Для развития производительных сил Сибири и Дальнего Востока важнейшим из новых институтов развития является Инвестиционный фонд Российской Федерации. На начало кризиса в рамках деятельности Инвестиционного фонда решениями правительства Российской Федерации был утвержден 21 проект, имеющий общегосударственное значение. 6 крупнейших из них имеют непосредственное отношение к разработке новых месторождений Сибири и Дальнего Востока, созданию производственных мощностей в сырьевых отраслях и соответствующей инфраструктуры. К этим проектам относятся:

— Комплексное развитие Нижнего Приангарья (Красноярский край);

— Создание транспортной инфраструктуры для освоения минерально-сырьевых ресурсов юго-востока Читинской области;

— Строительство железнодорожной линии Кызыл — Курагино в увязке с освоением минеральносырьевой базыРеспублики Тыва;

— Реконструкция участка Оунэ — Высокогорная со строительством нового Кузнецовского тоннеля на участке Комсомольск-на-Амуре — СоветскаяГавань (Хабаровский край);

— Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Урал Промышленный — Урал Полярный»;

— Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Комплексное развитие Южной Якутии».

Экономический кризис в России тяжело отразился на проектах ГЧП. Особенно серьезное положение сложилось с реализацией проекта создания транспортной инфраструктуры для освоения минерально-сырьевых ресурсов юго-востока Читинской области. Это не только один из самых капиталоемких (сметная стоимость — 169 млрд. руб.), но и стратегически важных для страны проектов. Он призван дать мощный импульс развитию всего Дальнего Востока. Однако в результате невыполнения взятых на себя обязательств со стороны и государства, и бизнеса проект подвергся коренной реструктуризации. Под сомнение была поставлена не только репутация, но и сама возможность участия в проекте главного частного инвестора — ОАО «ГМК «Норильский никель»».

Согласно акту выездной проверки Министерства регионального развития России от 26 мая 2009 г., а также по итогам совещания в Минтрансе России (протокол совещания от 6 мая 2009 г. № 44) был сделан вывод о том, что инвестор не намерен выполнять свои обязательства по Проекту в полном объеме согласно паспорту Проекта. Как показала выездная проверка Минрегионразвития, невыполнение частным инвестором своих финансовых обязательств по проекту наблюдалось еще до начала кризиса. При плановом (согласно паспорту Проекта) объеме финансирования на 2007 г. размером 1 млрд. 78 млн. руб. «Норникель» инвестировал лишь 860 млн. руб. В 2008 г. недофинансирование проекта со стороны «Норникеля» составило еще 136 млн. руб.

Кроме того, у «Норникеля» возникли серьезные разногласия с администрацией Забайкальского края по принципиальным вопросам масштаба проекта. Инвестор, основываясь на полученных им оценках эффективности, заинтересован в разработке и освоении только месторождения Быстринское. Администрация Забайкальского края и ее управление по недропользованию заявляют о высокой эффективности и других месторождений — Бугдаинского, Култуминского, а также перспективности Лугоканского и Солонеченского месторождений при условии проведения детальной разведки. Они даже ставят перед правительством России вопрос о замене «Норникеля» на другого инвестора.

Не столь драматическая, но все равно сложная ситуация наблюдается с финансированием других крупных производственно-инфраструктурных проектов ГЧП. Серьезное недоинвестирование частным сектором идет по проектам строительства железнодорожной линии Кызыл — Курагино в увязке с освоением минерально-сырьевой базы Республики Тыва (частный инвестор — ЗАО «Енисейская промышленная компания»), Комплексного развития Нижнего Приангарья (частные инвесторы — ОАО «Корпорация развития Красноярского края»; ОАО «Русский алюминий»; ОАО «Федеральная гидрогенерирующая компания», Внешэкономбанк) и другим (табл. 1).

Финансирование основных проектов ГЧП в России

(млн. руб., нарастающим итогом, с начала реализации проектов по 2009 г. вкл.)

Наименование проекта Всего с редств Инвестфонд Частный инвестор

План Факт План Факт % План Факт %

Создание транспортной инфраструктуры для освоения минерально-сырьевых ресурсов юго-востока Читинской области 29335 16211 20180 14460 71 9151 1751 19

Строительство железнодорожной линии Кызыл — Курагино в увязке с освоением минерально-сырьевой базы Республики Тыва 3560 1618 900 900 100 2660 718 27

Комплексное развитие Нижнего Приангарья 158148 65556 299600 28599 95 128188 36957 29

Реконструкция участка Оунэ -Высокогорная со строительством нового Кузнецовского тоннеля 11673 8579 2257 2257 100 9416 6322 67

Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Урал Промышленный — Урал Полярный» 6512 4429 4279 4279 100 2233 150 7

Разработка проектной документации для реализации инвестиционного проекта «Комплексное развитие Южной Якутии» 6794 5471 5372 5372 100 1421 99 7

Источник: Государственный реестр проектов, получивших бюджетные ассигнования

инвестиционного фонда РФ (Минрегионразвития).

Столь значительное отставание в объемах инвестирования частным сектором проектов ГЧП ставит под угрозу саму концепцию государственно-частного партнерства в России и выдвигает на повестку дня вопрос — а может вообще прекратить финансирование из федерального бюджета всех проектов, если они не нужны бизнесу?

Препятствия на пути развития производительных сил Сибири и Дальнего Востока

Для того чтобы понять, почему, несмотря на существующую объективную потребность в государственно-частном партнерстве в добывающих отраслях промышленности и инфраструктурном комплексе как всей страны, так и в особенности Сибири и Дальнего Востока, оно

чрезвычайно тяжело пробивает себе дорогу, необходимо выделить основное противоречие развития этих отраслей в России.

С нашей точки зрения, это противоречие заключается в том, что собственником производственной инфраструктуры и недр в стране является государство, а операторами этой собственности выступают частные компании. При этом каждая из сторон преследует свои цели, выстраивает собственную стратегию, живет, что называется, «своей жизнью», а отнюдь не стремится к созданию стройной легитимной системы отношений в виде законодательства, нормативной базы, механизмов управления, контроля, мониторинга, разрешения споров и т.д.

За пятнадцать лет, прошедших с начала приватизации добывающего, энергетического, транспортного секторов экономики, в России так и не сделано серьезных попыток по осмыслению и цивилизованному преодолению данного противоречия. Так же как и в середине 1990-х гг., механизмом его разрешения остается передел собственности, рэкет (в том числе государственный), рейдерство (феномен уже 2000-х гг.). При этом не так уж и важно, в какой конкретно форме реализуется концепция партнерства государства и бизнеса — лицензии, аренды, концессии, соглашений о разделе продукции (СРП) или долгосрочного инвестиционного контракта. Главное в партнерстве — это не индивидуальные договоренности федерального Центра или губернатора с предпринимателями, а контрактная, легитимная основа отношений власти с бизнесом, когда положения заключенного договора являются законом для всех подписавших его сторон.

Как и на заре приватизации, в стратегическом контексте на пути ГЧП в производственном и инфраструктурном секторах России стоит ряд концептуальных препятствий.

Первое. Ввиду крайне высокого и в подавляющем большинстве случаев вполне обоснованного недоверия к государству российский бизнес привык работать только на условиях собственности. Он не понимает, как и на каких условиях, он сможет финансировать собственность, принадлежащую государству в рамках концепции ГЧП. То, что у нас называется ГЧП на самом деле «квази-ГЧП». Максимум, на что бизнес пока согласен — реализация крупных проектов Инвестфонда, но при этом частные компании строят объекты своей собственности, а государство — своей.

Методически, и так принято на Западе, инвестиционные проекты становятся проектами ГЧП только в том случае, когда частная компания финансирует строительство и (или) эксплуатацию объектов государственной собственности. В этом суть системы отношений, называемых за рубежом как «Public-Private Partnership, РРР». Если же некий производственно-инфраструктурный комплекс строится по принципу — каждый субъект финансирует только свой объект, то такую хозяйственную деятельность можно считать ГЧП лишь условно. Для всех проектов по разработке месторождений и созданию соответствующей инфраструктуры Сибири и Дальнего Востока, финансируемых из Инвестиционного фонда, характерна именно такая ситуация — государство финансирует объекты своей собственности (автомобильные и железные дороги, мосты, трубопроводы и т.п.), а бизнес строит свои объекты: заводы, комбинаты и пр. При этом партнеры не несут солидарной и перекрестной ответственности по неисполнению другой стороной принятых на себя обязательств.

Второе. Практически полное непонимание государством и бизнесом современных финансовых схем осуществления крупных производственно-инфраструктурных проектов. Российское правительство за все время рыночных реформ так и не выработало приемлемой и активно применяемой на Западе системы снижения рисков, гарантирования и страхования частных инвестиций, которые бы вкладывались в объекты государственной собственности в рамках концепции ГЧП.

С одной стороны, стремление российского правительства выдавать как можно меньше гарантий объясняется высокими рисками крупных инвестиционных проектов. Но с другой, без разработки серьезной институциональной системы гарантирования государством инвестиций в долгосрочные проекты невозможно привлечение крупных отечественных и зарубежных капиталов в развитие экономики страны.

Третье. Отсутствие реально работающей системы привлечения частных средств в рамках отраслевых стратегий развития. Имеющиеся отраслевые стратегии (транспортная, энергетическая и другие) не выдерживают критики, поскольку написаны они, исходя из текущей конъюнктуры, слабо связаны с процессами, происходящими в реальном, а не финансовом секторе экономики. Среднесрочные программы социально-экономического развития России также нельзя рассматривать в качестве ориентиров долгосрочного роста отраслей промышленности, энергетики и транспорта, так как эти программы ограничиваются анализом и прогнозом макропоказателей, не опускаясь до уровня отраслей, производств и объектов.

Сейчас все поставлено с ног на голову — при появлении каждого нового стратегического документа отраслевого уровня ключевое значение приобретает его взаимосвязь с другими стратегическими разработками, также находящимися на разных стадиях подготовки, рассмотрения или исполнения. Конкретные показатели отраслевых стратегий приходится пересматривать по несколько раз в год из-за их нестыковки с другими параметрами экономического роста, задаваемыми Минэкономразвития.

Кроме того, как известно, отраслевые стратегии предусматривают частные источники финансовых ресурсов на реализацию проектов. А бизнес эти средства не выделяет, так как для него отраслевые стратегии государства не являются обязательными для исполнения документами. Это и понятно — у частных компаний свои представления о развитии производства, свои инвестиционные планы, слабо коррелирующие с государственными стратегиями. В условиях рыночной экономики и частной собственности на средства производства правительство России и министерства пока не научились экономическими методами инициировать бизнес, инвестировать средства в объекты, прописанные ими в отраслевых стратегиях.

Четвертое. Необходимость перехода от проектного к программному методу развития. Последние годы в перспективных планах развития России большое значение придается разработке сырьевого и инфраструктурного потенциала Сибири и Дальнего Востока. Об этом свидетельствуют нормативные документы правительства РФ по развитию минерально-сырьевой базы этих регионов, их инфраструктурных комплексов, многочисленные решения, принимаемые на федеральном и региональном уровнях.

Однако совершенно очевидно, что такие решения, в равной степени, как и региональные, отраслевые стратегии и программы должны разрабатываться только в контексте научно обоснованной долгосрочной программы развития экономики России и ее производительных сил. Не концепции, не стратегии, а именно программы. В стране же пока только изучается возможность создания некоего подобия системы долгосрочного стратегического планирования экономики, аналогичной существовавшей в Советском Союзе, но уже не в рамках командноадминистративной системы, а в рыночной экономике на основе ГЧП. Она должна охватывать федеральный и региональный уровни, а также интегрировать в себе важнейшие проекты и программы перспективного развития отдельных регионов.

Пока же получается, что масштабные суперпроекты создания новых производственных комплексов и кластеров в Центральной России, на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке, планируемые на ближайшие 15-20 лет, не связаны между собой, не сбалансированы ни по ресурсам, ни по использованию. Что мы будем возить по строящимся дорогам? В какой степени будут востребованы внутренней и мировой экономикой минерально-сырьевые ресурсы с новых месторождений полезных ископаемых, планируемые к извлечению через 5-10 лет? Разве у наших горнодобывающих компаний есть контракты на поставку производимой ими продукции за рубеж или хотя бы соглашения о намерениях? А ведь именно на внешние рынки в основном ориентированы российские перспективные месторождения, трубопроводы, морские порты и железные дороги.

Россия увлеклась проектным подходом в ущерб программному методу планирования и прогнозирования. Как ни анализируй уже одобренные к финансированию из Инвестиционного фонда проекты, создается впечатление, что принятие правительством решений о выделении государственных средств продиктовано не столько экономическими соображениями, сколько политическими мотивами, и, прежде всего, силой того или иного губернатора в коридорах власти. И так будет продолжаться до тех пор, пока в стране не появится долгосрочная программа социальноэкономического развития страны и размещения ее производительных сил. Именно в рамках такой программы, а не по отбору, проводимому Минрегионразвития надо финансировать крупнейшие производственно-инфраструктурные проекты народнохозяйственной значимости.

Результаты методологического подхода, состоящего в объектном, а не комплексном долгосрочном прогнозировании социально-экономического развития страны, могут оказаться очень плачевными для будущих поколений и грозят разбалансированностью экономики, долгостроем и недостроем, дальнейшим закреплением сырьевой направленности России в международном разделении труда.

Инвестиции Китая на Дальний Восток России: проблемы привлечения и основные направления

Рубрика: Экономика и управление

Дата публикации: 03.12.2016 2016-12-03

Статья просмотрена: 1029 раз

Библиографическое описание:

Кондратюк К. В. Инвестиции Китая на Дальний Восток России: проблемы привлечения и основные направления // Молодой ученый. — 2016. — №26. — С. 321-324. — URL https://moluch.ru/archive/130/36017/ (дата обращения: 16.01.2019).

Развитие Дальнего Востока на сегодняшний день играет важную роль в экономике России. Дальний Восток России является привлекательным с экономической точки зрения. Здесь сосредоточены крупнейшие месторождения полезных ископаемых. Регион обладает протяженной морской и сухопутной внешней границей. [3] Это даёт много преимуществ для инвестиционной деятельности и торговли. Однако, на сегодняшний день для таких соседей как Китай, Япония и Южная Корея Дальний Восток представляется лишь небольшим сырьевым придатком. Совокупный внутренний региональный продукт ДФО составляет всего 0,2 % от всего ВВП региона АТР. [8]

Торгово-инвестиционное сотрудничество Китая и России за минувшие двадцать лет получило стремительное развитие. К 2020 году руководителями стран поставлена задача увеличения китайских прямых инвестиций в экономику России, в частности большие объемы на Дальний Восток, учитывая его территориальную близость к Китаю и удаленность от европейских рынков, до 12 млрд долларов. [7]

Вопросы привлечения иностранных китайских инвестиций на российский Дальний Восток, развития российско-китайского торгово-инвестиционного сотрудничества и активизации инвестиционной деятельности региона рассматриваются в трудах многих российских ученых и исследователей, а также в трудах журналистов: Петрунина Ж. В., Борщ Л. М., Долженков А., Обухова Е., Савалей В. В. Тем не менее, трансформационные процессы, происходящие в инвестиционной деятельности экономики России, требуют своевременного и комплексного исследования, что делает выбранную тему актуальной.

Целью исследования является выявление проблем низкой инвестиционной активности Китая в экономику Дальнего Востока и определение основных направлений инвестиционного сотрудничества.

В основе исследования лежат данные Федеральной службы государственной статистики, Центрального Банка Российской Федерации, Министерства экономического развития.

Подтверждением того, что развитие Дальнего Востока для России имеет стратегически важное значение, служат следующие принятые меры: «Стратегия социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона на период до 2025 года», создание Министерства РФ по развитию Дальнего Востока, государственная программа «Социально-экономического развития Дальнего Востока и Байкальского региона до 2025 года», Федеральный Закон от 30 сентября 2013 года № 267-ФЗ, который вводит новые меры налогового стимулирования инвестиционной деятельности на территориях Дальневосточного федерального округа с 1 января 2014 года.

Главное направление развития российского Дальнего Востока можно выделить в осуществлении крупных инвестиционных проектов инфраструктурного характера, которые в свою очередь нуждаются в масштабных инвестициях. [4] Понимая, что затраты на осуществление этих проектов достаточно велики, России необходимо привлекать иностранные вложения. В качестве реального инструмента комплексного развития экономики региона является установление торгово-инвестиционных отношений. На ближайшее время инвестиции Китая представляются наиболее реальными. Подтверждается это «Программой сотрудничества между регионами Дальнего Востока и Восточной Сибири РФ и Северо-Востока КНР на 2009–2018 гг». [1]

Рассмотрим законодательную основу для развития российско-китайского инвестиционного сотрудничества, которая была принята большей частью в течении последних двадцати лет:

1. Федеральный закон от 25.02.1999 № 39-ФЗ «Об инвестиционной деятельности в РФ, осуществляемой в форме капитальных вложений».
2. Федеральный закон от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях» определяет основные гарантии прав иностранных инвесторов.
3. Федеральный закон от 22.07.2005 № 116-ФЗ «Об особых экономических зонах в Российской Федерации»
4. Федеральный закон от 21.07.2005 № 115-ФЗ «О концессионных соглашениях». Целью данного закона является привлечение иностранных инвестиций в национальную экономику.
5. Поступление китайских инвестиций может осуществляться в рамках соглашения о разделе продукции. Это регулируется Федеральным законом от 30.12.1995 № 225-ФЗ «О соглашении о разделе продукции». Закон устанавливает правовые отношения для иностранных инвесторов в области недропользования: поиск, разведка и добыча минерального сырья на территории Российской Федерации.
6. Федеральный закон от 29.04.2008 № 57-ФЗ «О порядке осуществления иностранных инвестиций в хозяйственные общества, имеющие стратегическое значение для обеспечения обороны страны и безопасности государства»
7. Федеральный закон от 13.07.2015 № 212-ФЗ «О свободном порте Владивосток» регулирует особый правовой режим осуществления инвестиционной деятельности.

Несмотря на территориальную близость, длительную историю экономического и внешнеторгового сотрудничества, объем поступающих на Дальний Восток из Китая ПИИ низкий. Для сравнения рассмотрим географическое движение прямых иностранных инвестиций (ПИИ) в направлении Дальневосточного федерального округа.

Распределение ПИИ в Дальневосточный федеральный округ по странам, в млн долларов

Рис. 1. Прямые инвестиции в ДФО в разрезе основных стран-партнеров.

Источник: по данным ЦБ РФ

Из рис. 1 мы видим, что основная часть прямых иностранных инвестиций приходит из Бермудов и Кипра. Объяснением этого служит то, что эти страны являются офшорными. [3] То есть инвестирование производится преимущественно российскими организациями. Их руководителя, выведя активы за границу, реинвестируют часть из них в Россию для приобретения налоговых льгот. [3] Получается, что основная часть прямых иностранных инвестиций приходится на российских инвесторов. Остальные 6 % распределяют следующие страны: Соединенные Штаты Америки, Республика Корея, Китай и Япония. Прямые инвестиции Китая занимают 0,7 % в общей структуре ПИИ.

Рассмотрим факторы, оказывающие негативное влияние на приход ПИИ из Китая на Дальний Восток России:

1. Несовершенство и нестабильность законодательства, непредсказуемость изменений законодательства и возможность неоднозначной трактовки ряда законов и подзаконных актов. [3] Как следствие, это потенциальный риск для инвесторов.
2. Излишняя зарегулированность экономической деятельности в области лицензирования и работы таможенной службы. [3] Как следствие, это вызывает задержку, а в некоторых случаях отказ от проектов. Проекты, в которые уже вложены значительные средства до принятия изменений законодательства, впоследствии оказываются неприбыльными.
3. Неразвитость инфраструктуры, слабо развита логистика, что затруднит поставки в центр России, неудовлетворительное состояние портов.
4. Кадровые сложности. [3] Так как на Дальнем Востоке ощущается низкая плотность населения, то это приводит к нехватке трудовых ресурсов, а отток молодого и инициативного населения порождает проблему недостаточной квалификации оставшейся рабочей силы.
5. Отсутствие емкого рынка. Китай обеспечивает свои рынки необходимыми товарами, однако на Дальнем Востоке такой рынок предстоит только создать, низкая плотность населения, значит как следствие отсутствие спроса на продукцию.
6. Непредсказуемый рост тарифов естественных монополий, в частности стоимость электроэнергии.
7. Сложности налогового администрирования. [3] Значительный шаг в решении этого вопроса был предпринят принятием Федерального закона № 267-ФЗ, подписанного 30 сентября 2013 года о налоговых льготах для инвестиционной деятельности на территориях Дальневосточного федерального округа. Однако проблемы в сфере налогообложения еще остаются актуальными.
8. Языковой барьер и нехватка специалистов со знанием рынков.

Выделим главные направления инвестиционной деятельности КНР на Дальнем Востоке России:

1. Деревообрабатывающая промышленность: обработка древесины и производство изделий из дерева, пиломатериалы. Китайские инвесторы планируют инвестировать подобные проекты в Хабаровском крае. [5] Для Китая заинтересованность в этих видах деятельности позволит сократить издержки с оплатой экспортных пошлин.
2. Добыча металлических руд и нерудных полезных ископаемых.
3. Создание предприятий по производству строительных материалов. Объясняется это тем, что согласно программам развития восточных регионов России, предусмотрено создание большого количества новых производств. Китай, инвестируя в этот вид деятельности, обеспечит необходимым сырьем.
4. Сельское хозяйство и животноводство. «Агропромышленный кластер «Тай Юань», инвестирование составило 90 % проекта. Рассматриваются проекты с Артемовским и Арсеньевским молокозаводами, проекты по выращиванию риса в Ханкайском районе. [5]
5. Комплексы по переработке и хранению рыбной и морской продукции. «Корпорация Прим Хуньчунь» планирует создать данный проект в рамках свободного порта. [5]
6. Развитие нефтегазохимического комплекса на базе сырья с новых дальневосточных месторождений. Клинкерный завод и нефтеперерабатывающее предприятие в Амурской ТОР. [5]

Как мы видим, перевес китайских инвестиций происходит в сторону проектов с сырьевой направленностью в следствие отсутствия мощной промышленной базы Дальневосточного округа.

Для развития торгово-инвестиционного российско-китайского сотрудничества в 2012 году Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) и Китайской инвестиционной корпорацией (CIC) создан Российско-китайский инвестиционный фонд (РФПИ), целью которого является обеспечение высокой доходности инвесторам. [6] Инвестиционная деятельность РКИФа направлена на развитие двусторонних экономических, торговых и инвестиционных отношений между Россией и Китаем.

Источники: http://tass.ru/ekonomika/5223824, http://cyberleninka.ru/article/n/krupnye-investitsionnye-proekty-sibiri-i-dalnego-vostoka, http://moluch.ru/archive/130/36017/

Источник: invest-4you.ru